Утром Марка разбудила Вера. Сначала он сильно сопротивлялся. Но с каждым порывом сопротивления сестра начинала трясти его за плечо всё сильнее.
- Поднимайся! – заорала она.
Он неторопливо открыл правый глаз. Огляделся.
- Ну чего тебе?
- Как чего? – недоумевающие переспросила сестра. – Уже пол десятого!
- Ну и что?
- Ты в школу опоздал, дурак!
- Что?!
Марк вскочил с дивана и подобно ракете начал собираться в школу. Вперемешку смёл учебники в сумку. Слава Господу, что рубашка высохла! Он наспех надел её на себя. Застёгивать все пуговицы уже не было смысла, поэтому парень застёгивал их, каждый раз пропуская по две. Пиджак. Галстук кое-как болтался на шее уже со вчерашнего дня. Разные носки. На поиски пары у него тоже не оставалось ни минуты. Тем временем Вера заталкивала ему в рот бутерброд.
- Шпашибо! – крикнул брат ей в след, на лету застёгивая ширинку на штанах.
- Не оплошай в школе! – помахала рукой она. – Неудачник..
И дверь захлопнулась. Сквозь тонкие стены чётко доносилось топанье младшего брата. Последовал скрип и громкий треск. Всё, теперь Марк далеко от дома. Можно заняться своими делами.
Лениво передвигая ногами, девушка пошла на кухню ставить чайник. Каждый день начинается одинаково. Подъём, кухня, кофе, газета, одеваемся, едем на работу. Правда сегодня последние два пункта выполнять было необязательно. Среда – единственный выходной за неделю. Как-то так получилось, что у девушки всё не как у людей. Да и работает она в весьма подозрительном, непопулярном местечке «Глазунья Петунья». Что произошло с названием девушка так и не разобралась. Зачем надо было обзывать яичницу таким скверным, на Верин взгляд, именем? Да и вообще название не со всем в тему. Заведение было чем-то вроде общепита. Но кроме котлет с салатом и супов там ничего не было. Не хватало средств на расширение меню. Да и повар – молодой парень Гоша – особым кулинарным искусством не отличался. Что до Веры, то в её обязанности входило лишь выполнять заказы клиентов. Сейчас в забегаловке кардинальная перестройка. Хозяин, Пётр Николаевич, решил для полного счастья обеспечить «Глазунью» баром. Так прибыльнее..для него. Из-за этих изменений рабочая смена сильно сократилась. Вот и среда стала свободной. Хотя бы этому можно было порадоваться.
Девушка сняла чайник с плиты, достала кружку. Большую, с надписью «Good morning». Эту кружку Вере давным-давно подарила ей первая любовь. Точнее, будучи настырной, девушка сама её выпросила. Хоть и чувства через десяток лет остыли, она всё равно пользуется этим сосудом. Вместительнее этой чашки не найдёшь.
Старательно размешивая чёрное, как смоль варево, девушка села на стул, задумчиво уставившись в окно. Жизнь здесь угнетала её. Воспоминания давили на хорошее самочувствие, уничтожая всё самое замечательное. Столько планов разрушено. Если бы её судьба сложилась бы по другому, то она смогла бы жить совершенно иначе. Наверняка у неё было бы хорошее образование, прибыльная карьера, собственная семья, дом. Но нет. Кажется, что этого не случится. Старый район, ветхая квартира, нельзя бросить младшего брата, ни копейки в кармане. Вера с призрением огляделась вокруг. Сколько же ещё времени ей придётся гнить здесь? Молодость быстротечна. В отличии от своих сверстниц, которые могут позволить себе шопинг, парней и походы по клубам, она не может ничего! Почему?!
От этой её кулак сжался настолько крепко, что ложечка изогнулась. Исчезло желание попить кофе. Она швырнула чашку в раковину, откинулась на спинку кресла.
За вечную занятость головы во время будней, у неё совсем не оставалось мгновений, когда она могла бы оценить горечь своего положения. Наверно за это девушка и любила свою ничтожную работу.
«И чем теперь заняться?» - думала она, закидывая ноги на стол. – «Убираться лень…Готовить обед тоже нету смысла..Может почитать? Нет».
Внезапно раздался звонок в дверь. От неожиданности Вера перепугалась настолько сильно, что не удержалась и упала на пол вместе со стулом. Но корячиться на полу от боли в спине ей не позволила настойчивость прибывшего гостя. Кто-то без конца трезвонил в дверь. Пришлось отложить мучения на потом. Вера встала и поглаживая поясницу, направилась в прихожую. Повернула ключ, приоткрыла дверь.
- Мама? …
Марк вернулся домой в три. Он всегда приходил именно в это время. Точность поражала.
Услышав, как он шуршит в коридоре, Вера встретила его с радостной улыбкой. Эта перемена в лице сестры поразила его.
- Неужели на землю попадали астероиды и ты решила так радушно встретить меня? – спросил он, снимая пиджак.
Сестра пропустила мимо ушей колкость.
- Угадай кто пришёл! – с этими словами её улыбка стала шире.
- Майкл Джексон польстил нам своим приходом?
- Нет. Ещё две попытки.
- Элтон Джон? Чарли Чаплин?
- Не угадал, сынок.
В следующий момент из за угла вышла высокая, тощая женщина, цокая каблуками туфель. От этого она казалась ещё выше. Уже совсем не молодая, она старалась замазать косметикой прорезавшиеся на продолговатом, некрасивом лице морщины. Она растянула свои засохшие, потрескавшиеся губы в кривую улыбку, изображавшую приветливость. Затем поправила пышную шевелюру своей жилистой рукой с длинными ногтями, покрашенными в ярко-красный лак и потянулась к сыну. Её чёрные глаза горели лаской, но парню не понравилось это «доброе» пламя. Марк испуганно отмахнулся от женщины, попятившись назад.
- Зачем ты приехала сюда, старая карга?! – заорал он, пытаясь сдержать слёзы безумия. Он чувствовал себя оленем, загнанным в угол огромным волком. – Какого чёрта?!
- Как ты разговариваешь с матерью? – возмутилась гостья, наморщив лоб.
- А как с тобой ещё разговаривать?! – руки тряслись от гнева.
- А ну замолчи! А то я..
- Что ты? Что ты? Ты мне ничего не сделаешь! Ты нас бросила! Бросила, слышишь? Убирайся из моего дома! – с этими словами он пнул поставленный около входной двери чемодан.
Чемодан рухнул и раскрылся. Из него посыпались драгоценности, начали вываливать дорогие кофточки и платья.
- Что это? – негодующе воскликнул Марк.
- Я долго думала и решила вернуться. Вы всё-таки моя семья! – она обняла Веру за плечи, нежно поцеловав дочь в весок. От этого парня чуть не вывернуло на изнанку.
- Меня тошнит от одного твоего голоса! – закричал он.
- Что?
- Я ненавижу тебя, подлая дрянь! Ты не мать для меня. – крик медленно превращался в истерику.
- Сынок, я..
- Никогда не называй меня сыном! Ты слышала? У меня нету матери! И отца нет!
- Марк, а ну возьми себя в руки! – в ссору вступила Вера. – Мама вернулась! Разве это не счастье?
- Это для тебя счастье! Я вообще эту особу знать не знаю!
- Маркуша, ну пожалуйста, выслушай меня! – взмолилась мать.
- Да вот, выслушай! – скомандовала Вера.
- Знаете что? Да пошли вы обе! А ты (он показал пальцем на Веру) не сестра мне больше! Предательница чёртова.
Хлопнула дверь и вот парень уже на лестничной клетке. От перенапряжения левый глаз начал дёргаться. В голове царствовала настоящая буря.
«Ну зачем? Зачем?»
Сверху всё ещё доносились отчаянные крики женщин. Вера выкрикивала брату в след всё, что могла только придумать. Все бранные слова. А мать молила одуматься.
Добро пожаловать в дурдом «Ромашку».
Он вышел из подъезда, пересёк двор, затем ещё один двор и уселся на качели местной детской площадки, зажав голову руками. Слёзы сами собой начали течь из глаз. Так горько Марку ещё не было. Меньше всего он ожидал возвращения этой поганой проститутки. Можно было ждать всего, даже того, что тараканы образуют армию, но только не её появление на пороге.
Детишки тем временем возились в песочнице, визжали, «пекли пирожки». Некоторые играли в прятки. Кто-то съезжал с горки. Какой то мальчик кинул в лицо девочке песок. Она заплакала. Пришла грозная бабулька и не менее грозно отшлёпала засранца.
На лице парня сквозь слёзы проступила еле заметная улыбка. Он вспомнил детство. Как сам играл здесь, как катался на этих качелях. Он слегка оттолкнулся ногами от земли. Качели брезгливо заскрипели. Родной скрип. Когда-то он сам строил замки из песка. Где-то здесь должна быть закопана его лопатка. А под одними из кустов должна валяться формочка черепашки. Может она до сих пор там лежит?
Он встал и наугад пошёл к одному из кустов, приподнял ветвь, чуть порылся в земле. Странно наверно видеть вполне взрослого юношу, копающегося среди травы. Чуть-чуть терпения и усердия, ребята..Бинго. А вот и она. Треснувшая, с отвалившейся лапкой пластмассовая черепашка. Раньше она была жёлтой. Он точно это помнил. Но теперь, спустя примерно восемь лет, она выцвела, но форму сохранила.
Марк присел на ближайшую скамейку и стал вертеть в руках формочку. Сколько воспоминаний было с ней связано. Но все эти отрывки его жизни были потеряны вместе с нею, черепашкой. А может не потеряны, а просто забыты здесь в спешке.
Кто-то присел рядом, но парень не обратил на это внимание.
- Как твоя губа? – тихий женский голос заставил Марка оторваться от формочки.
- М? – юноша удивлённо посмотрел на присевшую к нему девушку.
Как и ожидалось. Пару прядей выбилось из неаккуратно собранного пучка, на лбу выступили капли пота, дыхание было прерывистым. Видно, что Она долго бежала. В руках зачем то сжат пакет молока.
- Я спросила, как твоя губа. – повторила Нина, проводя пальцем по верхней губе.
- А, ты про это! – Марк прикоснулся к ранению. – Всё в порядке. Заживает.
- Марк, она треснула и теперь оттудова течёт кровь.
- Что?
- Взгляни на пальцы.
Он посмотрел на пальцы. Все красные заляпанные кровью. Теперь и на штанах пару линий.
- Как это я так?
- Кричал.
- Нет.
- Это не был вопрос. Ты кричал. Я слышала. По соседству живём.
- Прости, помешал.
- Господи, это ничего не значит. Что стряслось?
- Она вернулась.
- Кто?
- Эта гадкая женщина.
- Мать твоя?
- Не называй её моей матерью! – повысил голос Марк, но заметив как испуганно на него посмотрели дети, тут же перешёл на шёпот. – Она мне не мать. Вообще ничего общего с ней не имею.
- Но она родила тебя!
Парень уже собирался начать кричать, но раскрыв рот слишком широко, потревожил рану.
- Чёрт. Губа болит! – зарычал он, прижимая ладонь ко рту.
- Надо помазать зелёнкой.
- Где я найду её?
- Пойдём ко мне.
- Там они!
- А мы тихо..
Нина взяла Марка за запястья и повела вперёд.
До дома не так долго шагать. Открывать дверь надо было тихо, но быстро. Мать могла выбежать из дома и начать расспрашивать куда подевался её сын. Рискованно. Но к счастью, в новом замке ключ вертится почти беззвучно. Они вбежали в квартиру, захлопнули дверь и смогли вздохнуть спокойно. Главная опасность миновала.
- Я сейчас.. – девушка стряхнула кроссовки и скрылась за дверью.
Через пару мгновений она уже снова стояла в прихожей с ваткой и пузырьком зелёнки в руках.
- Ну и как я буду с зелёной рожей по школе ходить? – бурчал Марк.
- Да ну. И не таких видывали. – спокойной ответила Нина, прижимая ватку к губе парня. Зажгло. Глухая боль.
- На, держи пока не перестанет щипать. – скомандовала Нина, передавая парню ватку. – Тапки в правом ящике шкафа. Я пойду на кухню. Тебе что-нибудь приготовить? Я так понимаю, что ты не собираешься возвращаться к себе..Можешь пока телевизор посмотреть в гостиной.
- Я не умею им пользоваться. – с иронией ответил Марк. – Я лучше пойду с тобой на кухню. Что скажет твоя мама, когда узнает?
- Она в командировке. Дом на мне. Живи. Можешь взять папину одежду. Мама не выбрасывала её после его смерти. Хранит как память.
- Нин! – прошептал парень уже ночью, когда лежал на раскладушке в спальне девушки.
- Что, Марк? – сонно ответила она.
- Зачем тебе надо было молоко? Ты ходила в магазин?
- Нет. Я увидела как ты, злой, подобно фурии выскочил из своей квартиры. Взяла молоко, чтобы ты не подумал, будто я побежала тебя успокаивать. Чёрт. Ночью я всегда говорю правду.
- Нин..
- Ну что?
- Спасибо тебе, ты одна такая. – ласково поблагодарил Марк.
Сквозь пелену темноты парень увидел как её губы растянулись в блаженной улыбке.
- Да не за что. Спи, давай, кот Базилио.